Положение о конкурсе сочинений учащихся "Наследники великой Победы", посвященном 55-ой годовщине победы в Великой Отечественной Войне.

Конкурс проводился с 1 марта по 1 мая 2000 года.

В конкурсе принимали участие все желающие учащиеся 5-11 классов общеобразовательных школ, гимназий, лицеев.

На конкурс принимались сочинения разнообразные по форме и по жанру. Объем сочинений не ограничивался.

Каждая конкурсная работа сопровождалась сведениями об авторе: Фамилия, Имя (полностью), класс, школа, район (город). При рассмотрении сочинений учитывались литературно-художественные достоинства, знание фактического материала, самостоятельность мышления, творческий подход.

ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА В ИСТОРИИ МОЕЙ СЕМЬИ

(Пехуров Константин, 8Д класс ср. шк. 138 г. Санкт-Петербург)

"Да ведают потомки православных
земли родной минувшую судьбу"
А.С.Пушкин.
"Борис Годунов"

9 мая 2000 года исполняется 55 лет со дня победы над фашистской Германией и ее союзниками. Весь мир был потрясен великим мужеством народов нашей многострадальной страны, отстоявших родную землю и спасших мир от чумы XX века- фашизма.

Мне хочется рассказать о моем деде, Пехурове Андрее Федоровиче, тогда пятнадцатилетнем подростке. Каждый год я с братом приезжаю к деду в гости, и о многом, пережитом в те далекие годы, он рассказывает нам.

Летом сорок первого после вероломного нападения фашистов жизнь в деревнях, колхозах, селах и мелких городках Псковской области стала быстро меняться. Часть мужчин мобилизовали в Красную Армию, оставшиеся работали на полях. Андрей помогал своей бабушке, моей прапрабабке, а его родители работали в колхозе.

Поздним вечером одного из сентябрьских дней жители деревни Сорочино увидели первую страшную картину, глубокой занозой запавшую в их сердца: передовые части Красной Армии, а именно то, что от них осталось, проходили, отступая, через деревни, оставляя за собой людей, обещая им вернуться. Раненые и окровавленные воины уходили к славному городу Великие Луки.

Мой дед помнит, как с мальчишками носили овощи и портянки солдатам, как те просили у местных ночлег и воду, а уже позднее, когда передовые немецкие части ушли дальше на Восток, некоторые окруженцы просили гражданскую одежду и шли дальше без оружия, но их узнавали по бритым головам и следам от отдачи оружия на плече, их вид говорил сам за себя.

Немцы появились на рассвете. Разбуженные грохотом и незнакомой речью, выглянув из окон, встревоженные женщины и дети наблюдали за тем как, выбежавших из изб мужиков, собрали в одну толпу и стали втолковывать новые правила жизни.

Вокруг деревни было мало строительных материалов, рос только небольшой лес. Потому оккупационные власти приказали жителям переселиться в вырытые землянки за деревней, а дома и даже заборы разобрали, выстроив укрепления.

"Зимой из леса с болота вышел разведчик, но его тут же, в упор расстреляли из своих окопов немцы, " - говорит мой дед, он со своим другом Толькой похоронили разведчика по приказу своего сердца. Вообще из жителей никто не пошел служить немецким захватчикам, а староста, назначенный комендатурой, лишь старался уберечь односельчан.

Скоро немцы взяли город Невель, но наши его все время бомбили, поэтому старосте приказали дать для ремонта железки, людей. Тот послал двух пацанов, подумав, что их не станут держать. Но их не вернули, одним из них был мой дед. Он говорит: "И тачки с песком, и баланда, и спали на нарах за колючей проволокой". Матери обменяли детей на продукты, уж очень любили немцы хорошо пожрать. Войдет немец в хату и говорит, а у самого руки на автомате: "Матка! Яйки! Давать мне сейчас. Шибче!, Шнель!". Многие из пришедших немцев были добрыми людьми, они помогали колоть дрова, таскали воду, учили русский язык. Но жила вся эта рать "суперлюдей" на Псковской земле недолго.

В сорок третьем наши жахнули под Невлем так, что у немцев была паника, и они драпали в чем попало, бросив много оружия. В Невеле I (так называется западная окраина города, отдаленная от центра полосой растительности, где строились первые городские сооружения) стояли бочки и цистерны со спиртом, и наши, пьянствуя в окопах полнедели, дали немцам закрепиться; в первую контратаку всех наших в окопах вырезали, как ягнят.

После немцы были основательно побиты, наша техника их "обработала" хорошо. Мой дед видел, как под обстрелом фрицы зарывались в землю как кроты, но наша земля не давала бандитам убежища. Наши передовые мобильные подразделения пошли дальше на Латвию, оставив посади себя, в тылу, юнцов. Из-за их неопытности погибло много солдат - целую дивизию порубили озверевшие фашисты, в плен никого ни взяли, да никто не собирался сдаться. Дивизия погибла у Туркина-перехода, не дав возможности врагу переправиться, все солдаты полегли на поле боя. Сейчас на этом месте поставлен памятник, на той же земле, где около 150 лет назад были остановлены отряды Наполеона, рвущиеся к Петербургу.

Потом были немцы отброшены, но до победы было еще далеко.

Люди гибли на войне по-разному. Дед рассказывал, что двух мужиков расстреляли наши за то, что те спрятались в кустах под мостом с пулеметом, столкнувшись с крупным отрядом врага. Наблюдатель не видел сопротивления, а офицер скор на руку. Здесь же пулеметчица Маметова без ног (оторвало осколками) одна оказывала сопротивление атакующим немцам, разя врагов, стреляя сразу из двух пулеметов. Она была посмертно награждена звездой Героя.

Немцы отступили, оставив жителей в крупных селах.

Пришли наши и всех подлежащих мобилизации мужчин забрали в штрафные, целыми оттуда никто не вернулся. Прадед, попавший туда, говорил: "Давали ружье и пять патронов на десять человек - и вперед, а сзади НКВД с пулеметами, шаг назад - и пуля в затылок". Прадед подорвался на мине, "искупил вину", провалялся в госпитале калекой.

Люди гибли по-разному. Немцы сбили два наших самолета, один под Невелем, один под Каратаемю. Невельский упал за деревней, экипаж сгорел в кабине, а Каратайские летчики опустились на парашютах мертвыми: они застрелились в воздухе, их тела люди захоронили на Каратайском кладбище.

Ровесник деда, Толька, умер у него на руках. Случайно сдетонировал капсюль мины минометного типа, он не дожил до госпиталя, дед его не довез живым до железной дороги: дед помнит, как тот стонал: "Андрей, тише, тише, не так шибко, мне ведь больно" - дед мчал на лошадях.

Вскоре и деда взяли в армию, шесть месяцев обучения - и в аэростатные войска, защищать город Ленинград от бомбардировок. А потом была битва за Берлин, день Победы - праздник со слезами на глазах ...

Дед не любит вспоминать, он говорит, что это не только память, но и наше горе. Мы должны не только помнить радости, но и горести.

Мы должны помнить все.

Сочинение написано по рассказам моего дедушки -
Пехурова Андрея Федоровича.